Москва-Тегеран: требуется ВТС на уровне хайтека

В последние дни по интернету гуляет статья, в которой заявление российского и иранского министров обороны, Сергея Шойгу и Хосейна Дехгана о том, что "Россия и Иран будут развивать военное и военно-техническое сотрудничество, учитывая сложившуюся в мире политическую обстановку", сделанное в ходе двусторонней встречи в рамках международной конференции по безопасности в Москве на прошлой неделе, названо сенсацией. Тут же высказывается предположение, что Кремль, возможно, поставит Тегерану зенитно-ракетные системы С-300.

Еще в ходе ирано-иракской войны 1980-1988 годов Советский Союз поставлял Ирану (впрочем, как известно, в еще больших количествах Ираку) различное вооружение, в частности танки Т-54 и Т-62, БТР-50П, ПЗРК "Стрела" и т.д., поэтому говорить сейчас о развитии ВТС между Россией и Ираном как о сенсации вряд ли стоит. Кроме того, майское 2014 года заявление министров обороны было подготовлено 7 февраля 2012 года на встрече вице-премьера России Дмитрия Рогозина и посла Ирана в России Махмуда Реза Саджади. В ее ходе и было достигнуто соглашение о восстановлении военно-технического сотрудничества между двумя странами.

А восстанавливать ВТС между двумя странами пришлось из-за того, что в июне 2010 года СБ ООН принял резолюцию, определившую семь категорий вооружений, которые не должны были поставляться Ирану в связи с подозрениями о характере его ядерной программы. Президент России Дмитрий Медведев запретил тогда передачу Ирану комплексов С-300, бронетехники, боевых самолетов, вертолетов и кораблей. Это предусматривал подписанный главой государства указ о мерах по выполнению резолюции СБ ООН 1929 от 9 июня 2010 года.

Но даже после 2010 года Россия продолжала ВТС с Ираном в той части, которая не попадала под резолюцию СБ ООН. В частности, РФ в рамках ВТС поставила в 2011 году в Иран средства радиоэлектронной борьбы типа "Автобаза". Спустя считанные месяцы после указа президента России из Москвы в Тегеран было направлено предложение о поставке других систем борьбы с воздушными целями. Москва выразила готовность поставить Ирану дополнительное количество зенитно-ракетных систем (ЗРС) "Тор-М1Э", причём в максимально сжатые сроки. Иран в 2011 году получил последние из 29 батарей данной системы по контракту 2005 года. В числе плюсов этого предложения был тот факт, что иранские военные уже успели пройти курсы обучения и ЗРС "Тор-М1Э" им хорошо знакомы.

Но иранская сторона посчитала данное предложение неспособным компенсировать проблемы в ПВО, вызванные неполучением С-300. Системы "Тор-М1Э" и С-300 ПМУ-1 являются оборонительными. Отличие лишь в дальности поражения целей. Тогда возникает вопрос. Почему одна оборонительная система якобы подпадает под запрет резолюции СБ ООН, а другая – вне зоны действия данного запрета? Российские военные эксперты в связи с этим указывают на сдерживающую репутацию С–300: ни у Слободана Милошевича, ни у Саддама Хусейна, ни у Муаммара Каддафи этих систем не было, потому авиация НАТО внесла решающий вклад в сокрушение их режимов.

После отклонения заявки по "Тор-М1Э", с российской стороны в адрес иранцев поступило другое предложение: поставка близких С–300 по своим тактико-техническим характеристикам ЗРС С-300ВМ "Антей-2500". Как можно понять из реакции иранской стороны, данное предложение Москвы было оценено на порядок серьёзнее, чем предыдущий вариант урегулирования спора дополнительными ЗРС "Тор-М1Э". Но и это не сняло все претензии Тегерана. Там настаивают на реанимации контракта 2007 года, после чего можно будет говорить о новых перспективах всего комплекса российско-иранских связей в сфере ВТС.

Избрание нового президента Ирана в июне 2013 года и ликвидация к апрелю 2014 половины запасов высокообогащенного урана, как это было предписано Женевскими соглашениями, привело к частичному снятию с Ирана санкций. Из заблокированных 4,2 млрд долл. страна уже получила в общей сложности 2,65 млрд.

Осенью 2013 года Россия и Иран предприняли очередную попытку найти решения проблемы сочетания ВТС и санкций. В октябре Иран посетил главком ВВС РФ Виктор Бондарев. Повестка переговоров была весьма насыщенной: сотрудничество в обучении военных лётчиков, техническом обслуживании боевой техники ВВС, ракетных и радарных систем ПВО советского/российского производства. Стороны также коснулись вопроса восстановления связей по линии ВТС в полном объёме, затронули тему поставок в Иран российских ЗРС дальнего радиуса действия.

При всех складывающихся позитивных предпосылках для продвижения российско-иранского ВТС необходимо понимать следующее. Иран уже не тот, каким он был в начале и середине 1990-х годов. Санкции Запада нанесли более чем чувствительный урон иранской экономике, но в то же время в Иране крепло осознание необходимости создания собственной оборонно-промышленной отрасли. С начала 2000-х годов иранское руководство поставило задачу повысить научно-технический потенциал страны, направив часть усилий в область военных разработок. Появились собственные разработки военно-воздушной и военно-морской техники, высокотехнологичных средств ведения боевых действий (беспилотные летательные аппараты, баллистические ракеты). Вместе с тем, по некоторым видам вооружений и военной техники Иран не отказывается от сотрудничества с зарубежными партнёрами.

Развивающий свой ОПК Иран может стать для России партнёром, а не простым заказчиком продукции военного назначения. Если, например, Турция претендует на совместное с Россией и другими зарубежными партнёрами освоение производства военной продукции, то почему Иран должен быть менее требовательным? Есть версия, что Турция отклонила предложенные Россией системы С-300 осенью прошлого года в виду отказа России передать технологии производства этого оружия. Но с какой стати Россия должна делиться своими технологиями со страной НАТО? Если уж России и вступать с кем-либо (вне стран-членов ОДКБ) в тесную военно-техническую кооперацию в плане передачи технологий (не обязательно именно по С-300), то кандидатура Ирана как государства-наблюдателя ШОС и по геополитическим соображениям, и по логике и справедливости должна рассматриваться в приоритетном порядке.

Развитие связей России и Ирана по линии ВТС выведет весь комплекс двусторонних отношений на новый уровень. Иран не состоит в региональных системах коллективной безопасности, является принципиальным сторонником решения всех проблем исключительно силами региональных государств. Внеблоковый статус Ирана, его настрой на двустороннее развитие отношений с зарубежными партнёрами создают благоприятную почву для налаживания тесной оружейной кооперации Москвы и Тегерана. Интересные возможности для двух стран могут появиться, например, в случае создания на иранской территории сертифицированных центров и совместных предприятий по ремонту и техническому обслуживанию вооружений и военной техники советско-российского производства.

21 мая 2014 Путин на встрече с президентом Ирана Хасан Роухани на полях саммита Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА) заявил, что сотрудничество России и Ирана будет продолжено, несмотря на турбулентные явления вокруг Ирана.